Люби и властвуй, или С мужчинами не расслабляйтесь - Страница 78

Когда на том конце провода послышался голос Варвары, я помолчала, собираясь с мыслями, но, поняв, что она уже собирается положить трубку, тут же начала разговор:

– Илью Романовича пригласи. Что значит «он занят»? Ты что, не поняла? Это жена звонит. Что значит «позвонить позже»? Он мне сейчас нужен! У меня к нему срочное дело! Передай, что срочное! У меня несчастье. Он мне нужен сию минуту! Как это Илья Романович сказал не делать никаких исключений?! Да ты все перепутала, кукла бестолковая!

– Перезвоните, пожалуйста, позже. Вы отвлекаете меня от работы, – как всегда без особых эмоций произнесла Варвара и положила трубку.

Украдкой посмотрев на сидящего напротив Алексея, я постаралась сдержать слезы и набрала мобильный своего мужа. Я уже не помню, сколько раз мне пришлось набирать его номер и слушать долгие гудки, прежде чем он снял трубку. Раз двадцать, не меньше. И когда я уже потеряла всякую надежду на ответ, вдруг услышала бодрый голос моего супруга:

– Да. Говорите. Я вас слушаю.

– С каких пор мы стали с тобой на «вы»? – чуть не плача спросила я.

– Светлана, это ты?

– Ты же это понял, глядя на определитель.

– Извини. Я сразу не сообразил.

– Жаль, что ты не соображаешь, когда тебе звонит жена.

– Так вышло…

– Ты опять не ночевал дома?

– Извини, дорогая, но накопились важные дела, которые просто не терпят промедления. Сегодня вечером постараюсь приехать.

– А где ты ночуешь? У Вари?

– Родная, извини, но у меня дела. Я не имею возможности долго разговаривать.

– Раньше ты вполне удачно совмещал и меня, и свою работу.

– Извини, дорогая. Дела есть дела. До вечера.

Как только в трубке послышались короткие гудки, я прикусила нижнюю губу и начала набирать номер еще раз, но абонент уже был недоступен.

Алексей посмотрел на мое подавленное состояние и еле слышно спросил:

– Света, я могу чем-нибудь помочь?

– А чем ты можешь помочь? – спросила я растерянно.

– Мало ли…

– Ты же не сможешь стать Ильей…

– Нет, не смогу, – ответил Алексей и тут же добавил: – И не хочу.

– Мне пора.

Отодвинув так и не допитый кофе, я встала со своего места и направилась к выходу. Алексей пошел следом за мной и, остановившись у двери, взял меня за руку:

– Света…

– Да? – подняла я на него полные слез глаза.

– Так нельзя.

– Что?

– Нельзя так убиваться.

– А как можно?

– В ситуацию, подобную твоей, попадают сотни, если не тысячи женщин, и они находят в себе силы для того, чтобы из нее выбраться.

– Получается, что у меня просто нет сил.

– У тебя есть силы, просто ты не хочешь ими воспользоваться. Я боюсь тебя отпускать.

– Почему?

– Потому, что ты вновь можешь оказаться в переходе.

– Не переживай. Не окажусь. Я не брошусь под поезд, не повешусь и не выкинусь из окна.

– Это радует. А еще ты должна знать: ты очень красивая женщина.

От слов Алексея я почему-то оторопела.

– Я не ищу ни жалости, ни успокоения.

– Ты очень красивая, – вновь повторил Алексей. – Я говорю тебе это от чистого сердца. И запомни: красота субъективна. Она существует только в глазах субъекта.

Я удивленно подняла брови и сказала усталым голосом:

– Ну что ж, спасибо за поддержку. Мне пора.

– Давай я тебя подвезу…

– Не стоит. Я доберусь.

Я посмотрела на Алексея и почувствовала, что он не изменился. Все такой же мужественный и надежный. Передо мной стоял прежний Алексей, с которым мне довелось познакомиться в один из далеко не лучших моментов моей жизни и которого довелось снова встретить в один из самых сложных дней.

– А ты не женился? – зачем-то спросила я.

– Нет.

– Почему?

– Да не получается как-то.

– Почему?

– Потому что дурное дело не хитрое. Одно дело жениться, а другое дело потом с этим человеком жить.

– Ну а вообще собираешься?

– Может быть, – загадочно сказал Алексей.

– Да, тебя не прочитаешь, как открытую книгу, – протянула я и отметила про себя, что мне невероятно легко в обществе этого мужчины.

Илья не вернулся домой и в эту ночь. Его мобильный, как всегда, был отключен, и я прекрасно понимала, что отключен он именно от меня, для того чтобы я не беспокоила ни Илью, ни Варю звонками со своими упреками и истериками. Я бродила по комнатам в каком-то забытьи, разговаривала по телефону с Натальей, которая убеждала меня в том, что я должна ждать, потому что у Ильи временное помутнение рассудка. Он обязательно одумается, опомнится, приползет ко мне на коленях и будет просить, вернее, даже вымаливать прощение. А еще она обещала приехать к нему на работу и попытаться с ним поговорить. Я внимательно ее слушала и понимала, что из этого разговора не получится ничего хорошего. А затем я уставала от постоянного Наташкиного щебетания, клала трубку, и ходила на балкон, и смотрела на дождь, который лил и лил.

Я перестала ходить на работу, отгородилась от внешнего мира, кашляла, металась по постели то от жара, то от озноба, лежала на кровати, ничего не ела и сбросила за последние дни килограммов десять. И я постоянно ждала Илью, стараясь побороть угнетающее чувство неизвестности.

Где-то через неделю Илья действительно объявился. Он вошел в свой дом как ни в чем не бывало.

Поцеловал мой вспотевший лоб, снял пиджак, повесил его на стул и, посмотрев на меня обеспокоенно, тихо спросил:

– У тебя температура?

– Да, – с трудом прохрипела я и почувствовала, как защемило и сжалось мое сердце.

Он ничего не объяснял, ни в чем не оправдывался, не чувствовал себя виноватым, а вошел в дом так, будто вышел из него только сегодня утром. Словно и не было этих страшных десяти дней, за которые я подурнела, неимоверно похудела, измучилась, заболев ангиной, и постарела на несколько лет.